Нюренберг дважды был в Узбекистане. Впервые – в начале двадцатых годов. Участвовал в организации реставрации исторических и культурных памятников.
Впечатления первой поездки выразились, по большей, части в солнечных холстах. Самарканд, купола, густая желтизна.
Второй раз - в эвакуации.
Серия рисунков о Ташкенте 1942 года совсем иная. Тихие улочки, дворики, скопления людей - мирные зарисовки. Посмотришь подольше – мир этот обманчив. Чувства тяжелые - тревога. Это несет в себе пожелтевшая бумага? Или штрихи резкие?
Ташкент. Чайхана.
Тех улиц и переулков сейчас не распознать – исчезнувший мир.
Ташкентский переулок.
Где эти улицы, и где эти дома?
Ташкентская улица с ручьем
Ташкентский пейзаж
Рисунок называется «Старый Ташкент». Он нарисован 70 лет назад.
Ташкент
Фигуры людей. На рисунках они движутся, как будто все время торопятся, спешат, убегают. Лиц не разглядеть. Женщины в парандже, их много, закрыты лица. Кто-то изображен спиной к зрителю, а если и лицом, то лицо не прорисовано. Как будто не было времени остановиться, подойти, посмотреть, заговорить. Эвакуация – пристанище временное, временный мир вокруг тебя.
Оператор, снимающий людей, не участвует в их отношениях. Он присутствует. Рисунки Нюренберга сегодня становятся кадрами кинохроники.
Помните, как мы спорили, правильно или неправильно в фильме «На солнечной стороне улицы» показан базар? Вот что видел художник – живой свидетель времени.
Ташкент. На рынке.
Где он был, этот праздник ?
Праздничный день
Ташкентские зарисовки
И где ждали этого завтрака?
Ташкент. В ожидании завтрака.
И куда бежит, от тишины дворика, женщина в красной накидке? Нежданное известие? О чем оно?..
Ташкентский дворик